Интервью с председателем профкома КЦБК Алексеем Гурьевым

Годовщину своего избрания председатель крупнейшей в Архангельской области профсоюзной организации отметил завершением переговоров с работодателем о повышении заработной платы

– Алексей Николаевич, учитывая ситуацию на рынке ЦБП, думается, переговоры по внесению изменений в колдоговор шли непросто…
– Да, это так. Переговоры начались в декабре. Тогда никто из нас не понимал, что будет происходить. Мы рассчитывали на те средства, которые закладывались в бюджет на повышение фонда оплаты труда, но ситуация на рынке складывалась жесткая, поэтому опираться только на бюджет было бы некорректно. Ведь сегодня затраты на персонал вместе с налогами и прочими выплатами на комбинате составляют 11,3 процента от себестоимости  выпускаемой продукции (отчет за подписью Антонишина профком получает каждый квартал). Это – большая цифра. Поясню – почему. Есть такое понятие, как экономическая целесообразность: до такого-то процента затрат на персонал предприятие устойчиво, свыше – начинает себя проедать. Это как градусник и температура тела: если она до 36 с небольшим, человек здоров, свыше 37 градусов – надо бить тревогу. 
У меня была встреча с главным управляющим директором по кадровым ресурсам Группы «Илим» Евгением Дымкиным, который не скрывал, что ему поставлена задача – снижать затраты на персонал. Получается, на этом проще всего экономить. Потому что на химикатах, лесном сырье, материалах, запчастях не сэкономишь, на их цену повлиять невозможно,  а все это необходимо для производства продукции. 
Естественно, каждый  из нас считает размер своей зарплаты и не должен держать в голове какие-то макроэкономические показатели, но если брать весь фонд оплаты труда в целом, то затраты получаются очень большие. Толкать предприятие к проеданию – означает закрыть людям все перспективы. На это никто не пойдет, в том числе и профсоюз.
В переговорах мы привели такой аргумент. В 2009 году была введена дополнительная премия, которая мотивирует людей на экономию ресурсов и общий результат. И зарплата стала потихоньку расти – это факт. Но ведь и люди стали лучше работать, осознавая, что их труд и приложенные усилия будут достойно вознаграждены: есть мотивация – есть и результат.

– Тем более коллектив комбината, приняв вызов «миллион сто за миллион сто», доказал, что он готов зарабатывать деньги.
– Мы ведь не ведем переговоры с позиции «дайте денег».  Мы с работодателем обсуждаем взаимные обязательства: если работодатель обязуется проиндексировать заработную плату, то коллектив обязуется выполнить производственную программу. 
Для любого работника  три-пять тысяч рублей премии – это существенно. И мало кто скажет: «Ну не получу их  – не много и потеряю». Если рассуждать в масштабах всего предприятия, то получается так: работник – без премии, предприятие – без прибыли. И завтра может уже не быть средств на то, чтобы развивать производство. 
Скептики иногда говорят: «У нас такие огромные планы по выпуску продукции, а рынок завален, продукцию не берут. Что делать?» Но в такой рыночной ситуации, как сейчас, может быть, бизнесу и можно выжить только за счет объемов выпускаемой продукции. 

– А вот еще такая тема: сегодня ясно, что российская экономика находится на пороге изменений – либо пойдем ко дну, либо начнем развиваться. И первое, о чем говорят аналитики, надо либо снижать размеры ФОТов, чтобы они соответствовали той производительности, которая есть, либо надо сокращать персонал. И других вариантов нет.
– Мы говорили с управляющим директором бизнес-единицы Александром Поздняковым о производительности труда, и он привел такую цифру применительно к нашему комбинату: около 260 тонн готовой продукции на человека.  Она рассчитывается следующим образом: количество произведенной за год продукции делится на общее количество работников, то есть 1100000 тонн : 4200 человек. Западные предприятия показывают выработку на человека около 800 тонн. Но давайте посмотрим, на каком оборудовании работают люди за рубежом: там же в цехе никого нет – сидит оператор и один управляет потоком с помощью компьютеров. Но приобрести и поставить датчики, провода, АСУТП – это все невероятные затраты. 
Если бы у нас работник получал, условно говоря, около 3 тысяч евро в месяц, то тогда на комбинате должно работать не 4 тысячи человек, а, скажем, чуть больше тысячи. Но на Западе, повторяю, уровень автоматизации на порядок выше, выше и уровень квалификации работников. Это, к сожалению, факт.

– Столетиями известно неразрешимое противоречие: работодатель хочет получить результат труда меньшей ценой, а работник – больше получить, но затратить меньше сил.
– Да, «горячие головы» даже сейчас, после повышения зарплаты, предлагают бастовать. Но надо оценивать ситуацию объективно. Например, на Байкальском ЦБК люди получали по 16 тысяч рублей в месяц.  А как у нас? Например, в 2005 году средняя зарплата на комбинате была 13 тысяч рублей, а в 4 квартале 2012 года стала 34 084 рубля. Мы также ведем учет зарплаты и только по рабочим, без РСС. Так вот и среди рабочих специальностей в начале 2012 года зарплата составляла 27 тысяч, а в конце года – 31 тысяча рублей.

– Каждый человек чувствует себя защищенным, когда есть деньги в кошельке. А чего мы больше всего боимся? Например, если заболел сам или  кто-то из близких, и тогда денег не хватает уже ни на что. Как в этой ситуации может помочь профсоюз?
–  Вопрос иногда встает и так, что приходится бросать работу. Вообще, когда заходит разговор про деньги, то чаще всего вспоминают профсоюзные взносы. Почему мы говорим, что на Западе профсоюзное движение активнее, чем в России? Потому что там развит институт страхования. По большому счету, профсоюз на Западе – это большая страховая организация работников: когда ты платишь взносы, то имеешь защиту. 
Вот давайте для примера возьмем Сыктывкар. У них в профсоюзе около 88 процентов всего коллектива. То есть практически все, кроме высшего руководства ЛПК. И когда там председатель профсоюза приходит к директору, то директор понимает, что за спиной у профсоюзного лидера большой коллектив. А если я приду к директору с, условно говоря, 30 процентами, то какой тогда будет разговор?

– Заинтересовал ваш пример на сайте tk-online  по поводу невозможности переговоров по колдоговору на Архангельском ЦБК. Даже не предполагала, что для легитимных переговоров профсоюз должен представлять 50 процентов коллектива плюс один голос. А там всего 45,7 процента коллектива состоят в профсоюзе…
– Там действительно переговоры невозможны, потому что профсоюз АЦБК не является полноправным представителем коллектива. Согласно законодательству, в его составе должно быть более 50 процентов работников, тогда они имеют право идти на переговоры. В противном случае необходимо собирать конференцию трудового коллектива и избирать представительный орган. 
На АЦБК в итоге люди вообще не защищены законом. Если кто-то от коллектива будет участвовать в обсуждении колдоговора, то этот человек может быть  впоследствии уволен. А вот члена профсоюза – участника коллективных переговоров нельзя уволить, перевести на другую работу или наложить дисциплинарное взыскание (ст. 39 ТК РФ). 
Я заметил, когда у нас на комбинате встала проблема повышения зарплаты, то звонить стали не куда-нибудь, а в профсоюз.  Звонят и спрашивают – что, как, состоится или нет? Когда повысят? В ответ выясняю – представьтесь, вы член профсоюза? Говорят «нет» и бросают трубку. И большая часть звонков была от тех, кто не состоит в профсоюзе. О чем тогда говорить? 
Или – другой пример. Приходит человек и говорит: хочу выйти из профсоюза. Разбираемся: почему? Оказывается, зарплата стала выше и он не хочет отдавать профсоюзные взносы, которые тоже выросли. А кто же завтра будет защищать твои права?

– Как сложились отношения с руководством комбината? Вы для них – «назойливая муха»?
– Отношения – рабочие. Понятно, что с Антонишиным, у которого время расписано по минутам, каждый день не встречаемся. В основном контактируем с директором РКЦ Денисом Светлугиным. Когда шел переговорный процесс, собирались каждый день. И когда я вечером вновь появлялся на пороге кабинета Дениса Васильевича, то он тяжело вздыхал. А я ему говорил: «Денис Васильевич, не переживай, я без бейсбольной биты.  Повесь над креслом боксерские перчатки – наденем и будем дальше разговаривать…»

– И все же люди на работу идут не только за деньгами. Но и за каким-то общественным признанием. Помните профсоюзы прошлых лет – вывески, плакаты, соревнования. Есть ли какие-то вещи, которые объединяли бы людей сегодня? 
– В прошлом году мы вышли с рядом инициатив к руководству комбината. Например, предложили использовать 4 тысячи рублей «неболейки» для реального оздоровления людей. Например, на приобретение путевок на юг. 
И сами запустили программу «Матпомощь к отпуску на оздоровление» – 10 тысяч рублей члену профсоюза, когда он предоставляет документы, что в отпуске отдыхал в санатории, доме отдыха или пансионате. 
Почему забыты те же самые путевки выходного дня, круизы по Волге? Считаю, надо провести опрос и выяснить, что людям интересно. Когда мы говорим о разобщенности людей – вот такие совместные поездки, походы и решают эту проблему. 
Сразу после Нового года провели первый конкурс по боулингу, хотим его сделать круглогодичным и традиционным. А на базе «Березки» можно также организовать турнир по пейнтболу. Большой популярностью пользуется конеферма за рекой, куда можно организовать семейные выезды. 
Словом, «оздоровительные деньги» можно, условно говоря, проесть-пропить, а можно предложить людям интересно и с пользой проводить  время.
Мы также предложили профсоюзную наглядную агитацию против пьянства и курения. Чуть-чуть опоздали и сделали свое предложение после решений совета по охране труда, но, в принципе, готовы двигаться в этом направлении дальше.

– Вот мы заговорили о плакатах. Идешь на комбинат, а там встречают портреты тружеников. Как вы к этому относитесь? 
– По этому вопросу могу сказать так: человеку иногда доброе слово ценнее, чем премия. Когда говорят, мол, зачем мне эта бумажка, в смысле, грамота, – ведь лукавят. Считаю, людей  необходимо поздравлять с праздниками, отмечать за добросовестный труд и инициативу.

– Вот слов-то, на мой взгляд, людям не хватает, и не только хороших. Они зачастую не могут получить ответы на элементарные вопросы, отсюда – морально-психологический климат в коллективах.
– Комбинату, безусловно, нужны хорошие технари, но мне кажется, руководителей надо учить коммуницировать с коллективом, потому что им работать с людьми. Став председателем профсоюза, я столкнулся с этой проблемой.  Однажды у нас была такая ситуация: человек прибегает со словами: «Все, ухожу из профсоюза». «Почему?» – спрашиваем. Отвечает: «Я со всеми поругался». 
Моя позиция: худой мир всегда лучше, чем добрая война. В любой ситуации надо учиться договариваться. Когда речь идет о переговорах с руководством, то надо говорить языком цифр, языком обязательств.  Получилось так, что на последних переговорах по колдоговору мы добились хороших результатов. Но сейчас и обязательства по результатам переговоров у нас очень серьезные. Дальше будем смотреть, как запустится седьмая машина, как будет вести себя рынок, сможет ли комбинат достичь состояния безубыточности к середине года и так далее.

– Вы первый руководитель общественной организации, который рискнул  свободно общаться с людьми в Интернете.  Вы долго решались на это?
– Да, долго. Потому что цена каждого сказанного слова теперь гораздо выше, чем была прежде. Но мне бывает легче написать, чем сказать. Даже в школе ругали за то, что в сочинениях пишу отсебятину, а не то, что требовали.  

– Но вы вышли на сайт tk-online под своим именем, и каждый, как мог, оттянулся по этому поводу…
– Я стараюсь писать максимально достоверно и только по самым веским поводам. А то, что ерничают, так это нормально.  Людей не переделаешь…

– Первое, что изменилось на комбинате с вашим приходом, – появились яркие красно-белые стенды «Профсоюз: перезагрузка». В чем заключается эта самая перезагрузка?
–  В том и заключается, чтобы изменить мнение людей о профсоюзе.

– Каким образом?
– Например, путем общения в Интернете.  Пока, к сожалению, на комбинате хорошо действует только «сарафанное радио». И, соглашаясь на интервью в СМИ, я тоже, как председатель профсоюза, обозначаю свое присутствие в медиапространстве. Показываю всем, что профсоюз не боится открытого диалога. И потом, нам все время говорят: «Мы не видим работы профсоюза». Хорошо, пусть так.  Тогда расскажите, а какой вы хотите видеть его работу? Зачем судачить по принципу «одна баба сказала», когда можно прийти в профком и все узнать из первых уст. 
Когда были выборы год назад, я обещал ходить в коллективы. Меня сейчас спрашивают: «Почему не ходишь»? Честно отвечаю – просто не успеваю. Приходите к нам со своими вопросами и проблемами. Мы каждого выслушаем и ответим.