Правда в том, что СПАСАТЬ НАС НЕЧЕМ. И НЕКОМУ

Вчера (2 февраля) похоронили Наташу. По возрасту она почти го­дится нам в дочери. Ната­ша работала на КТВ, через год должна была защитить диплом на юрфаке. Без ма­тери остались двое мальчи­шек, младшему - всего пять...

Маленький Данька играл с другом в соседней комнате, когда медики и папа пы­тались вернуть маму к жизни. Потом его торопли­во одели и передали в руки Наташиной подруги. Затем опять привели в квартиру, где только что была мама, почему-то, почти ночью, стали давать обычно запре­щаемые конфеты и сок. А взрослые стали спорить о том, где он сегодня будет ночевать. Данька в тот мо­мент, скорее всего, ничего не понял... Но он как-то на­стороженно нахохлился, как воробушек на морозе, слов­но почувствовал что-то нео­твратимое и страшное... Одной этой картины хвати­ло бы, чтобы взрослому горстями глотать вали­дол...

Остаетсятолько молиться

В ноябре наш корреспондент Лена Малышева взяла интервью у старшего ординатора кардиореанимации Первой городской больницы Архангельска Алек­сандра Совершаева. Все, кто чи­тал публикацию ("ТК" от 13 но­ября 2010 года), согласятся: в интервью детально расписаны все признаки инфаркта, даны рекомендации людям, что нуж­но и что категорически нельзя делать в случае беды. Единственное, на что не было ответа: каковы шансы выжить у человека, если под боком нет Первой городской, нет ни кардиореанимации, ни ангиографии?

Лена, кстати, вопрос такой Совершаеву задала, и он ей от­ветил так: остается только мо­литься. При вычитке интервью Александр Леонидович эти строчки убрал, а Лена вместо них вставила авторскую ремар ку типа "собеседник долго мол­чит".

Впрочем, есть о многом гово­рящая статистика. В Москве, к примеру, от инфарктов и инсуль­тов умирают гораздо реже, чем на периферии. Люди в столице не здоровее, но там есть экстренная специализированная помощь и высокотехнологичные центры.

31 января. Коряжма

Боже упаси, если коряжемские медики опять все это вос­примут только на свой счет. Они работают в тех условиях, которые им предложены. И слава Богу, что еще работают. Пробле­ма куда глубже, и замалчивать ее - значит подписывать при­говор городу, людям, в нем живущим. То, что случилось с на­шей коллегой, может в любой момент обрушиться на каждого из нас. И самое горькое, если жизнь сократит не заболевание, а невозможность получить подо­бающую, квалифицированную помощь. Наташа (не поворачивается язык сказать "покойная"), будучи человеком очень ответственным, решила отправить вечером по почте корреспонденцию. На вся­кий случай позвонила близкой подруге, с которой их дети ходят в одну садичную группу, чтобы та забрала и Даньку.

У двери подъезда, где жила подруга, они оказались практи­чески одновременно. Поднялись в квартиру. Дети ушли играть в комнату, а мамы сели за кофе.

-Наташка, хочешь ухи? Вкуснющая! (Лариса плачет, уже в который раз вспоминая эти минуты).

Наташа опустила ложку в тарелку и вдруг схватилась за сердце: жмет что-то. Затем вста­ла и пошла в комнату к дивану. Бросив на ходу: вызывай ско­рую, мне очень плохо!

Подруга кинулась к телефо­ну: женщина, 35 лет, сердце! Она уже хрипит!!!

Следующий звонок был мужу Наташи. С Набережной на про­спект Ломоносова он примчался мгновенно. Скорая тоже не за­держалась - прибыла через пятнадцать минут.

Увидев состояние женщины, медики бросились за дефибрил­лятором. Но... оказалось, что водитель скорой в этот момент куда-то отъехал. Когда аппарат все-таки принесли в квартиру, он оказался нерабочим. Послали за вторым. Но не работал и тот. При этом медики, конечно же, не стояли без дела. Ставили уко­лы, делали массаж. Им, как мог, помогал муж Наташи... Максим видел, что жена реагировала на терапию - у нее то расширялись, то сужались зрачки. Но терапия, видимо, была не та, а другой скорая предложить не могла.

Уже потом, когда Наташи не стало, мы спросили по телефону у Совершаева: чем должна быть экипирована машина кардиореанимации, чтобы быть эффек­тивной в таких ситуациях? Спи­сок перечисленного оборудования был длинным, наши врачи о таком вряд ли мечтают.

Когда внезапно умирает мо­лодая женщина, никогда не жа­ловавшаяся на здоровье, сми­риться с этим невозможно по определению. Допускаем, что в этой ситуации профессиональ­ные кардиореаниматологи и са­мые современные аппараты вов­се не обязательно могли стать па­нацеей. Но родным все равно было бы хоть немножко легче, если бы они знали, что было сделано все возможное и невозможное, что бы запустить внезапно остано­вившееся Наташино сердце.

Второй сорт?

Оказывается, нашему горо­ду, ввиду его малости, скорая специализированная кардиоло­гическая помощь "не положена". Черт возьми, будто у нас люди умирают как-то иначе, чем в больших городах!

Статистика утверждает: до 60 процентов россиян уходит на тот свет по причине сердечно-сосу­дистых заболеваний. Есть еще факт: внезапных смертей среди молодых стало значительно боль­ше - жизнь интенсивнее, стрес­сы чаще. И нет ответа - что с этим делать.

Каждому мало-мальски читающему известно, что при острых состояниях, какое было и у нашей Наташи, счет идет на минуты. Медицина знает, в ка­кое время можно не дать раз­виться инфаркту, инсульту, как предотвратить трагедию. И здесь очень многое зависит от качества и экипировки скорой помощи. А качество и экипиров­ка - это кардиоспециализация бригад, которых в Коряжме нет. У нас, если повезет, доставят в больницу, там вами займутся хорошие врачи. Но лечить будут только с помощью того, что име­ют. В центральных городах спе­циализированные бригады пе­редают больных в высокотехно­логичные центры с ангиографированием, стентированием, шунтированием и тому подоб­ным.

Ближайший сердечно-сосу­дистый центр запланировано разместить в Котласе. Надеем­ся, что это недальная преспектива. Но и тогда больного надо успеть туда довезти. Посчитай те наши шансы, если, по утвер­ждению врачей, при внезапно остановившемся сердце на кардиореанимацию есть самое большее - полчаса. При этом нужно не только время, но и вся мо­бильная реанимационная аппа­ратура, специально обученные кадры.

Не думаем, что кто-то накажет городские власти, если они примут специальную программу развития скорой кардиопомощи. Не сомневаемся, что в ее софинансировании без лишних разговоров примет участие и Группа "Илим". Доказала же в свое время легенда архангельс­кой медицины Еликанида Волосевич, что на базе муниципаль­ной больницы можно создать центр оказания скорой кардиопомощи столичного уровня!

Пока в Коряжме на выбор только диагнозы

Пока коряжемцам остается делать то, что советовал Совершаев: в случае чего - молиться, авось пронесет.

С Наташей - не пронесло. К обеду во вторник родственникам выдали заключение патологоанатомической экспертизы, где причиной смерти значилась " острая ишемическая болезнь". Кому доводилось провожать в последний путь близких, знает, что эта справка выдается в морге в единственном экземпляре и обменивается в местном отделе загса на справку о смерти, без которой нельзя организовать по­хороны. Каков же был наш шок, когда в загсовском документе мы прочитали другой диагноз - "хроническая ишемическая болезнь сердца". Диагнозы нын­че ставят чиновники?! Ей-богу, закралась подлая мысль: диаг­ноз изменили специально. Го­раздо легче оправдаться за умер­шего "хроника", чем писать объяснительные по поводу вне­запной смерти молодой, не болевшей раньше женщины. (Всё еще верится, что подобные слу­чаи исследуются врачебными комиссиями по деталям, как любая катастрофа). Мы попро­сили разъяснений в загсе. "Ком­пьютер ошибся", - ответила чиновница. И выписала новую справку: "острая ишемическая болезнь".Компьютер на этот раз не подкачал...

В понедельник (свой после­дний в жизни день) Наташа пришла на работу веселая и энергичная. Сразу же начала зво­нить в управляющую компанию: бабушка-соседка с верхнего этажа слезно просила помочь. Дол­гое время в ее квартире не греют батареи, она мерзнет и не зна­ет, что делать. Наташа очень просила сотрудников УК принять срочные меры. Видимо, ей пообещали. Положив трубку, На­ташка сказала: "Ну вот, просьбу выполнила. Соседи ко мне часто обращаются, я раньше сама в управляющей компании работа­ла". И началась обычная рабо­чая суета.

Утром во вторник на осиро­тевшем Наташином столе лежа­ло оставленное с вечера яблоко. Рядом - заявление: "Прошу раз­решить мне прохождение юри­дической практики...". Все было как всегда. Не было только На­таши. Вместо молодой, здоровой женщины, матери двух маль­чишек - две справки из загса с разными диагнозами - за но­мером 62 и за номером 63.

Коллектив редакции вы­ражает искренние соболезнования маме, мужу, детям - Илье и Даниле, всем родным и близким по поводу невос­полнимой утраты.